Статья была опубликована в газете "English 1 сентября"
Письмо в редакцию:
Уважаемая редакция!
Хочу обратиться через вашу газету ко всем учителям английского языка, а также к методистам и всем вышестоящим над ними.
Моя дочь учится в школе с углублённым изучением языка. Мы школу не выбирали, она у нас под окном. Но дело в том, что английский язык мы с ней начали учить с трёх лет по своей программе с преподавателем, и уровень её ко второму классу был уже очень приличным. Со второго класса в школе начался английский язык (другого языка в школе нет) не только с самого начала, но и по другой методике, которая противоречит нашей.
В ответ на все просьбы освободить ребёнка от предмета мы услышали столько неприятного! От того, что мы якобы обвиняем учителей в некомпетентности, до прямых угроз отчисления из школы (не нравится – уходите). Как нам быть? Сталкивались ли другие с похожей проблемой, и если да, то как её решали?
С уважением, С. Кузнецов.
Итак, речь идёт о совместимости государственной и негосударственной программ преподавания английского языка. Мы приглашаем к диспуту обе стороны. Первой попросила нас прокомментировать это письмо представитель негосударственного образования, директор Лингвистического Центра “Goodwill Land"” Ольга Львовна Соболева с предложением своей программы соединения методик, которую мы выносим на Ваше обсуждение.
Уважаемый г-н Кузнецов!
Проблема, о которой Вы пишете, действительно существует. И те из учителей, кто скажет, что это не так, на самом деле просто не в курсе. Поверьте! От Вас ее тщательно скрывают, не желая нарываться на неприятности. Но скажите, пожалуйста, дорогой г-н Кузнецов, что именно, какие шаги вы предприняли, прежде чем слушать в свой адрес обвинения? Не было ли в ваших словах какого-либо высокомерия, пренебрежения, чего-либо еще неприятного в адрес учителей?
Конечно, начав изучать язык за несколько лет до школы, вы все эти годы копили в себе неприязнь к тому, что вас ожидает. Ваш накал страстей был похож на потенциальную энергию шара, стоящего на вершине сферы в положении неустойчивого равновесия… тронь – и покатится. Либо влево, либо вправо, смотря как коснуться. И вся эта энергия превратится либо в разрушение, либо в созидание. В вашем случае произошло первое.
Давайте попробуем вернуться в исходное положение и прикоснуться к этому шару с другой стороны…
Давайте дружить домами!
Программа интеграции основного и дополнительного образования:
Что делать с опережающими детьми, которые занимаются по другой программе вне школы?
Как сделать школьную и внешкольную программы не мешающими, а помогающими друг другу?
Ни в каком другом школьном предмете эта проблема не стоит так остро, как в английском языке. Разумеется, и в математике есть дети опережающие и отстающие, но такого огромного разброса в уровне знаний нет, наверное, нигде.
Итак одни начинают учить язык с трех лет, а другие с 5-го класса, и иногда те и другие, за неимением альтернативы, попадают … в одну группу. Крылатое «повторенье – мать ученья» – слабое утешение. Вряд ли математик счел бы целесообразным посадить 7-классника, к тому же хорошо успевающего, в класс к первоклассникам с целью повторения! Хотя в данном случае речь идет только о количественно-временном расхождении (разница в 7 лет внутри одной программы). В случае с языками мы имеем дело еще и с принципиально качественным различием программ. Из множества альтернативных программ выделим две принципиально противоположные (и имеющие право на существование!):
- традиционная (условно – использование родного языка, перевод и заучивание слов). Эта программа подразумевает преподавание по отечественным учебникам.
- аутентичная – исключающая использование родного языка. Преподавание ведется только на английском языке по английским учебникам.
Я являюсь одним из представителей ярых сторонников аутентичной методики. Почему ярым? Да потому что все мы, преподаватели, – фанаты, и уж если веруем во что-то, то именно яростно. Именно эта фанатичность и делает методики преподавания так похожими на разные религии…
В Черногории расположен острог Святого Василия, в котором живут и служат богу одновременно представители трех религий – православные, католики и мусульмане. Этот монастырь своим существованием напоминает нам о том, что Бог – един. К этой мысли мы постараемся прийти вместе с вами, дорогие коллеги, а пока вернемся к нашим страстям…
Из множества ситуаций рассмотрим одну из типичных, описанных г-ном Кузнецовым.
Ребенок начал изучать язык до школы, по аутентичному методу (вероятно, её имел в виду автор письма), и продолжает изучать по той же программе. И вот, наконец, во 2-м классе в школе появляется предмет «английский язык» по традиционной методике.
Задумывался ли хоть кто-нибудь из психологов, что происходит в головке ребенка? Как уживаются эти два подхода к изучению языка в его еще не окрепшем мозгу?
… Почему-то вспомнился рассказ моего знакомого о его детстве, о том, как бабка с дедом, дубася друг друга кулаками, учили внука молиться: один – двумя перстами, другой – тремя. Из такого приобщения к вере могло прорасти только одно: стойкое отвращение к обоим.
На языке математики эти два метода можно назвать индуктивным и дедуктивным. Т.е. традиционный метод – от частного к общему – буква, слог … фраза; аутентичный – фраза … буква. Тогда совершенно ясно, что соединение этих методик сродни сложению противоположных чисел[1].
Например, (-5) + 8=3
3 – это результат, полученный ребенком (в условных единицах), его продвижение в языке. Но! Энергозатраты не зависимы от направления – энергия, как известно, величина скалярная, и равна она y нас |-5| + |8| =|13|.
Ну, а 13 - 3 =10 – это та лишняя энергозатрата, потраченная на погашение одного другим.
Химик, наверное, сказал бы так: чтобы сохранить уровень кислотности в растворе, куда вливают щелочь, надо еще больше лить кислоты.
Я ощущала этот эффект взаимогашения на практике ежедневно до недавних времён.
Представляете, все тайное стало вдруг явным! То, что с такой тщательностью от ребенка скрывалось (то что пять – это fine, а стол – это a table)… теперь ему открылось, да еще преподнеслось на блюде мощного, непоколебимого авторитета школы, подрывать который было бы в высшей степени неразумно как со стороны родителей, так и со стороны внешкольных преподавателей. Поэтому «борьбу» двух идей мы ведем не явно (упаси боже сказать ребенку, что его учитель неправ!), а … тайно, через мозг ребенка. Я, например, почти зримо ощущала (пишу в прошедшем времени!!!) эти дырочки – выдернутые из чужого языка слова и переведенные на родной, – и тщательно штопаю их, как… когда- то колготки (ассоциация с колготками возникает потому, что именно на них от дырочки идут “стрелки” . – Ах, как же много нитей-связей в лабиринтах языка рвется при выдергивания одного только слова)!
А интонации! Эти нити, на которые нанизываются бусинки слов, эти жизненно важные артерии, сосуды, образующие кровеносную систему, которая питает... грамматику! Ведь все грамматические структуры – это прежде всего интонационные нити. И мы, аутентисты (назовем себя так), плетем их из тончайших паутинок, в то время как одно только слово или фраза, произнесенная в мертво-назидательном тоне, способна разрушить, перерубить как мечом эти нити. И мы опять кидаемся подбирать эти перерубленные концы и опять пытаемся их связать…
Две противоборствующие стороны, а между ними он, ребенок, жертва наших сражений. И эти 10 единиц – лишняя энергозатрата – украденное здоровье ребенка, которым мы оплачиваем наши амбиции.
Что полезней: рисовать, танцевать или плавать? – этот глупый вопрос перестает быть таковым, когда мы вспоминаем что в сутках 24 часа, а в неделе этих суток – всего семь. Родитель мучительно выбирает между одним, другим, третьим, мечется ( а вернее, мечет ребенка) с одного занятия на другое, старается везде поспеть, не успевая, как правило, только одно – дать ему отдохнуть, погулять… и вот в этом бешенном ритме вырывать из жизни малыша 2-3 часа в неделю ( + время на подготовку домашних заданий) и выбрасывать их в никуда – это просто преступление!.
Давайте сразу отбросим варианты убегания в другую школу (помилуйте, зачем? с какой стати, говоря словами г. Кузнецова, опять дергать ребенка в погоне неизвестно за чем?) и вернемся к решению проблемы на местах.
Итак, эти экзекуции совершаются над ребёнком, потому что ТАК ПОЛОЖЕНО… Некая безликая и бессмысленная трактовка законов об образовании.
Но как сказалБигер:Lawisvaluablenotbecauseitisalawbutbecausethereisrightinit.
Давайте же копнём эту формулировку и попробуем выяснить, КЕМ, ЧТО и КУДА положено?
Анекдот ( от автора)… Солдат срочной службы переносит кирпичи из одной кучки в другую, потом назад и т.д., потому что так велел сержант, тому лейтенант, тому, в свою очередь, приказал майор и т.д. до генерала, который, как выяснилось, НЕ ТО имел в виду.
А ведь это о нас с вами, коллеги! Те самые законы, на которые мы с вами ссылаемся, не такие уж и плохие, если их внимательно прочитать!
Оказывается, проблемы опережающих детей, индивидуальный подход к ученику – все это предусмотрено законом об образовании, который нужно только внимательно прочитать и… правильно толковать. Мы стучимся в открытую дверь – уверяют нас в Министерстве образования.
Но для начала нужна самая малость – добровольное, осознанное желание самого учителя (именно учителя, а не администрации), в классе которого учится ребенок. И здесь очень важно избежать конфликта и найти взаимопонимание обеим сторонам. И если таковое случится, тогда, о чудо! математический фокус! Мы сможем поменять знаки перед скобками
- (-5) + 8= 13
Итак, продвижение ребенка вперед по пути освоения языка может быть равно не 3 …а 13!
При правильном решении этой задачи мы можем не мешать, а помогать друг другу.
Итак, давайте еще раз рассмотрим самый крайний отрицательный вариант (только для того, чтобы оттолкнуться от него, как от противоположного) … Родитель негодует на учителя, копит злобушку, опережающий ребенок киснет, скучает на уроке, раздражая учителя, мешая ему.
Попробуем разорвать этот круг.
Итак, за опережающим ребенком кто-то стоит. Либо владеющая языком (и что гораздо сложней – методикой) мама, либо преподаватель.
Так пусть этот кто-то и поработает на благо школы и в помощь учителю! Школа всегда нуждалась в спонсорах, даже в лучшие времена. А сейчас она без таковых просто не выжила бы.
Разделим спонсорство условно на 3 вида – материальное, физическое (помощь в ремонте, уборке) и интеллектуальное.
Лично я, будучи родителем двух дочерей, все годы их обучения в школе была третьим. Проводила репетиции вечеров и концертов, писала какие-то сценарии, стихи, что-то аккомпанировала…И ни разу не припомню, чтобы кто-нибудь из учителей или администрации узрел в этом какую-то обиду или «отбирание хлеба». Ничего, кроме благодарности, я в свой адрес не слышала.
Ну а чем же, скажите на милость, отличается ситуация с английским языком? Абсолютно ничем! Нужно просто повернуться друг к другу лицом и протянуть руку помощи!
Учитель, зажатый в рамки программы, не имеющей абсолютно сил и времени (после уроков – необходимые для выживания частные ученики) для творческих поисков, копаниях в песнях, сказках, составления сценариев. Не примите, ради бога, за обиду те, у кого в школе творческая жизнь кипит, ставятся спектакли, поются песни на английском языке.
Во-первых, мы говорили о большинстве учителей, а во-вторых, если в вашей есть такой энтузиаст-организатор, тем более! Кашу маслом не испортишь! Ему сам бог велел привлечь внешкольных преподавателей, нагрузив на них часть работ.
Кроме школьных праздников и вечеров, эти дети могут в рамках урока проводить либо некие «веселые минутки», разучивая с классом песни, устраивать кукольные театры и т.д., либо по конкретному тематическому заданию учителя (будь то счет, цвета, одежда…) вместе со своим педагогом составлять, а потом в классе проводить викторины, конкурсы. При этом посмотрите! Наш опережающий ребенок не выставляет себя, не противопоставляет себя классу, а работает на него.
Из опыта такой работы (первый опыт который уже был получен): было получено от учителя… задание что-либо на тему счета, цветов. Девочка выходит с макетом яблоньки с разноцветными яблоками на ней, с корзиной, и разыгрывает некий «мини-спектакль», в ходе которого ребята из класса включаются в игру, отвечая на вопросы: «How many red apples are there on the tree?" односложно: "Five! two!" Причем ведущая кивает, соглашаясь и повторяя за отвечающими, удлиняет его ответ. Yes, there are… on the … Что при этом происходит? И тот и другой работают, находясь в одной теме, только первый более активно, другие пока немного пассивно (речь идет о первом годе обучения, когда дети еще не умеют строить фразы, задавать вопрос). Что мы получаем? Разнообразие оживляет урок для класса и дает неоценимую возможность нашему опережающему ребенку продвигаться дальше. Да, именно неоценимую! Потому что нам, внешкольным преподавателям, во-первых, тесно в узких рамках наших индивидуальных занятий, мы, аутентисты, учим ребенка говорить так, чтобы быть услышанным и понятым, т.е. нам нужна публика. А во-вторых, самое главное – ребенок гору свернет, если получит это задание от ВАС – УЧИТЕЛЯ. Вы даже не представляете, дорогие коллеги, каким мощным преимуществом вы обладаете по сравнению с нами. Ваша похвала – это счастье. Ваша тройка – трагедия. Поэтому Ваше задание он всегда будет выполнять с гораздо большим энтузиазмом, чем наше. Т.е. вступив в некий «творческий союз», мы создаем сильнейшую мотивацию для продвижения опережающего ученика с одновременной пользой для класса. В таких выступлениях ведь нет ничего нового, не так ли? Разве не знакома нам с давних времен практика докладов? Ученик получил от учителя по географии задание сделать доклад об Австралии, проработал с помощью родителей кучу литературы и выступил с интересным сообщением перед классом. В нашем же случае эти доклады могут быть регулярными и максимально интерактивными, т.е. обращенными к классу. Даже если это не игра, не викторина, а просто рассказ о стране, городе, это выступление должно быть пронизано вопросами, призывными репликами: "Look! Isn’t, it? What do you think?" с тем, чтобы постоянно держать под контролем внимание класса. Т.е. он ведет так же, как и учитель, став его ассистентом, помощником.
Растим смену прямо на уроке.
Этим «правильным выстрелом» мы убиваем еще одного зайца. Я, например, ставлю целью с самых первых шагов пробуждать у ребенка желание кого-то научить тому, что он только что узнал.
Никогда не забуду один трогательный случай. Мы закончили первый учебник «English together», закрепили его и на мое «Let’s tell “Good byе” to our book» шестилетний Алик прижал книгу к груди и воскликнул: «Нет! мне еще бабушку по ней надо учить!» И что вы думаете? Оказывается, он и вправду сажает бабушку перед собой (строго в определенный час), уморительно копирует учителя: «Оpen your book, page number 3 ex…5! Listen to me! Repeat after me!», даетзаданиеиставитоценку!
Такая педагогическая направленность для меня просто необходима хотя бы потому, что понять что-то глубоко можно только объяснив это кому-то. Старая истина: Men learn while they teach (Seneca).
И если мы дадим реализовать это рвение ребенка в школе, представим ему возможность педпрактики, то очень скоро, даже не в старших, а в средних классах мы получим волонтеров, стажеров, способных в случае крайней необходимости подменить заболевшего учителя либо в своем, либо в одном из младших классов.
Отнесемся серьезно к этому предложению, дорогие коллеги! В условиях острого дефицита кадров такое движение может пробудить интерес к профессии учителя, поднять его престиж и реально выручить иногда при отсутствии учителя.
Ну а что же ученик должен делать в остальное время урока, кроме этих небольших выступлений? – Ну конечно же, аудировать. Сидеть тихо на последней парте с плеером, принесенным из дома. В предварительных обсуждениях этого варианта, проводя опрос, выясняю что кто-то называет это «вызовом», «привилегией».
Давайте выясним, почему это не является ни тем ни другим. «Вызовом» это не является хотя бы потому, что инициатива исходит от учителя. Это он дал ребенку индивидуальное задание – подготовить к очередному выступлению, попросив его принести из дома плеер. Точно также как учитель математики, проводя работу над ошибками, дает отличнику задачу со звездочкой, чтобы тот мог двигаться дальше. И скажите пожалуйста, считалось ли когда-нибудь решение усложненных задач привилегиями? К тому же вспомним, что еще давным-давно, при социализме, кабинеты иностранного языка в школах старались оборудовать как лингафонные с устройством для наушников на каждой парте. Т.е. изначально подразумевалось индивидуальное, а не общее аудирование. (Петров слушает задание №5, а Иванов №7.)
Ведь кто-то давал распоряжение строить такие классы, вряд ли толкуя такой индивидуальный подход «вызовом», «привилегиями» и прочими вольностями. Т.е. принесенный плеер – это всего лишь небольшая техническая помощь родителя, компенсирующая неработающее (в 99% случаев) оборудование для каждого ученика, к тому же давно устаревшее. Т.е. мы ничего не изобретаем, а воскрешаем старые традиции.
Ну, а теперь самый сложный вопрос. Как аттестовать опережающего ученика? И вообще, кого именно учитель вправе считать опережающим и выводить на индивидуальную программу?
Здесь вопрос очень непростой и требует гибкого мышления, некоторой смелости.
О сравнении методик и о срезе знаний.
Давайте представим себе шар, нижний полюс которого – нулевое знание языка, а верхний уровень соответствует ЕГЭ.
Сколько кратчайших путей существует от нуля к верхней точке? Бесконечное множество – любой меридиан. Мы заведомо упрощаем задачу, считая априори все методики равноценными, абсолютно одинаково приводящими к цели. Т.е. мы не рассматриваем все прочие петляющие линии. Но на первом этапе две методики могут быть диаметрально противоположными по направлению движения, и при проведении среза (буквально срезая сегмент шара как арбуз) наше расхождение будет все больше и больше, до самого «экватора», после которого они уже пойдут на сближение и сойдутся в одной точке.
…В одном садике дети «прошли» зверюшек, в другом – посуду. Дети из этих садиков – друг другу: «А ты даже не знаешь, как по-английски кошка?!», «А ты не знаешь, как будет чашка?» … и т.д. Можно «срезать» разные методики и удивляться, что ребенок не знает спряжение глагола “to be” или present cont., ведь у каждой методики свой путь.
И не зная этого закона движения, невозможно посчитать пройденный путь за какой-либо отрезок времени. Разумеется, какие-то общие вехи все равно должны быть, но только не будем делать их жестко конкретными.
Давайте посмотрим в нашу верхнюю точку – ЕГЭ. Что от ребенка будет требоваться при выходе из школы?
- Аудирование, чтение, беседа на языке. Заметьте! Формат этого экзамена абсолютно аутентичен (если не считать задание на русском языке). Ни тебе перевода на английский с русского и наоборот, ни проверки знаний с транскрипции, ни требования знаний правил грамматики (именно правил, а не использования их). Все это были лишь вспомогательные вехи, как некие ходунки при становлении первых шагов, которые ребенок, вырастая, выбрасывает…
Но ведь кто-то учился ходить без этих ходунков? А может не стоит их навязывать, давая право выбора?
Зачет как… концерт!
Сравнивая речь с музыкой, я вспоминаю, как проходит экзамен в музыкальной школе. Он всегда является одновременно концертом. Ученик играет подготовленные им произведения, а комиссия оценивает такие параметры, как техника, музыкальность… Т.е. ребенка не стараются «подловить» на том, чего он не знает, а дают продемонстрировать то, что он знает.
Есть у музыкантов и зачет по «чтению с листа», когда перед учеником ставят незнакомые ноты и он должен «с ходу» сыграть. Но это лишь небольшая часть в процессе обучения музыке, которая никогда не сможет заменить экзамена-концерта, где ученик раскрывает себя как музыкант.
Как хотелось бы, чтобы привычные нам тесты, ставшие уже почти самоцелью, заняли свое скромное место (разумеется, главные грамматические явления рано или поздно можно поставить под общий знаменатель, сделав «срез»). Но все же по-настоящему оценить ученика можно, обсуждая с ним прочитанную им книгу, оценив способность мыслить на языке, послушав подготовленные им стихи, проверив фонетику. Хотя, разумеется, такая оценка требует гораздо более творческого подхода (фигурное катание, например, оценивается гораздо сложнее, чем футбол, где есть счет). Разумеется, в массовом масштабе это нереально.
Ведь тесты-угадалки из is-ов, was-ов может проверить любой секретарь, наложив на трафарет, проколов иголочкой и посчитав совпавшие дырочки. Но иногда, в отдельных случаях, если есть время, попробуйте оценить ученика «как музыканта» и вы убедитесь – игра стоит свеч, вы получите удовольствие сами и сделаете счастливым вашего ученика.
Итак, если вы, устроив «прослушивание» такого ребенка по учебникам и книгам, который использовал его внешкольный преподаватель, поняли, что его уровень на данный момент в целом опережает школьную программу, пожалуйста! Постарайтесь провести эту параллель между программами и оценить его (в смысле оценки, не привязываясь к конкретным вехам – требованиям школьной программы). В самом деле, если ребенок читает, говорит, используя в речи определенные грамматические конструкции, то стоит ли проверять его знания транскрипции, грамматических правил и перевода слов, которые являются лишь средством к достижению цели.
Найдите в себе силы и смелость дать этому ребенку некий аванс, вспомнив о том, что в дальнейшем, по мере взросления эти разные программы будут все больше сближаться и в конце концов сойдутся в одной точке ЕГЭ, который, как мы уже говорили, аутентичен.
Пути к отступлению
Если преподавателем ребенка является не мама, то необходимо учесть возможность его исчезновения из жизни ребенка в любой момент по самым различным причинам. И наша задача подстраховать его, не бросив «белой вороной» в школьную программу на полном ходу.
Как показывает практика, совместимость этих двух программ в некотором смысле односторонняя. После нескольких лет обучения по традиционной методике чрезвычайно сложно оторвать ребенка от привычки переводить, заставить мыслить на языке. Переход же наоборот проходит совершенно безболезненно, переводит ребенок запросто, то есть он просто «озвучивает» свою мысль (т.к. до сих пор он на языке мыслил, создавая в своем воображении картину происходящего, теперь он описывает эту картину на родном языке).
И даже словарный диктант, этот главный критерий знаний в школе, воспринимается им как непривычная, но совсем не сложная игра.
И все-таки мы вынуждены сделать жесткое ограничение: на индивидуальную программу можно переводить ученика, который не просто идет параллельно, а обязательно опережает школьную программу хотя бы на год. В этом случае мы имеем некий «запас прочности».
Правовая сторона вопроса
Нужно ли в подобных случаях спрашивать мнение родителя, брать с него заявление о согласии? Конечно, нет! Не путайте с вариантом освобождения от предмета, переводом на экстернат, когда инициатива действительно идет от родителя. Родители наших учеников законопослушные и законобоязненные (и слава богу!).
Они смертельно боятся каких-либо конфликтных ситуаций, которые могут отразиться на ребенке. А что касается вопросов состыковок программ – это просто не может быть вопросом их компетентности; не стоит вешать на них этот груз проблем, в конце концов, кто-то из них вообще не владеет английским языком и абсолютно не в курсе этих программ.
Сравним нашу ситуацию опять же с уроком математики, на котором учитель дает опережающему ребенку усложненную задачу во время работы над ошибками. Считает ли он необходимым звонить родителю ученика и спрашивать его мнение?
И, наконец, морально-этическая сторона вопроса
Давайте попробуем предвосхитить все возможные негативные моменты и продумаем варианты их погашения.
1. Остальные дети в классе начинают завидовать: «Почему он (она) ничего не делает, а только слушает, я тоже так хочу». Здесь абсолютно все зависит от Вас – Учитель! Не забывайте о своем огромном авторитете. Вы царь и бог в классе. Ваше слово – закон. Спокойно, улыбнувшись, вы можете сказать, что Настенька (Ванечка) уже прошла (прошёл) это материал немного раньше и сейчас выполняет другое важное задание. А какое – мы с вами увидим. И дети через минуту забудут о сидящих на задней парте.
2. Если вдруг родители остальных детей будут задавать вопросы, объяснение то же самое. Эти ребята раньше начали изучать язык и сдали экстерном материал школьной программы.
3. Как должен вести себя сам опережающий ученик, находясь на индивидуальной программе? Задача родителя и внешкольного преподавателя погасить возможное чувство превосходства над одноклассниками. Очень хорошо было бы объяснить ребенку, что Господь спрашивает гораздо больше с тех, кому больше дает; задача ученика – поделиться тем, что он знает, с одноклассниками. Подобно тому, как занимающийся в музыкальной школе ребенок выступает за честь класса на концертах, аккомпанирует другим, ставит танец для группы одноклассников, наш «англичанин» вносит свою лепту в класс. Это могут быть и подвижные игры на переменах, и постановка, и репетиция спектаклей, и разучивание песен, и много-много другого интересного.
Итак, дорогие коллеги! Давайте попробуем повернуться лицом друг к другу и протянуть руку! Давайте дружить домами, а еще лучше – семьями!
О всех удачных находках такого сотрудничества просьба писать нам.
С уважением, директор Лингвистического Центра "GoodWillLand", автор серии книг О.Л. Соболева
[1] Знаки (+) и (-) в нашем случае условны, поэтому мы не уточняем к какой из методик они относятся.
